написано 11-12-2009 21:54         

[Это сообщение изменил Лион Надель (изменение 12-12-2009).]

написано 26-12-2009 22:43         

Выше -цитата из давней записи...
По второй ссылке (первую ссылку не включал) можно сегодня до 18.00 послушать передачу, составленную Алексом, "Песни бардов"(без песен ВВ). Звучит Окуджава в исп. Филатова, Шпаликов с мелодией сестры Б. Хмельницкого в исполнении Б. Хмельницкого. ВВ упоминается там, ВВ будет посвящена полностью составленная Алексом программа 23-го января тоже с 19.00 до 20.00 по реальному московскому времени, а по израильскому в указанной ссылке - с 18.00 до 19.00. Ещё песни поют Владимир Марченко на слова Чичибабина, Никитины на слова Сухарева, Ким, Дулов. К сожалению, Алекс не внял моей заявке на включение "Маме" и нескольких ещё невыразимо прекрасных песен - шедевров русской поэзии Леонида Семакова. Но ещё не вечер.

написано 10-07-2010 12:48            

quote:

---

Высоцкий. Кони привиредливые

Jul. 9th, 2010 at 8:41 PM

"Кони". Последня съемка.Ленинград,16 апреля 1980 года. В кадре мелькает Шолохов
http://www.youtube.com/watch?v=6rOs6GTghEY&NR=1

---

Действительно, на видео, начиная с 3-ей минуты 7 секунд показывают лицо похожее на лицо Шолохова. Сравните с фотографиями Шолохова: http://www.google.com/i mages?q=%D1%88%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D1%85%D0%BE%D0%B2&um=1&hl=en&safe=off&tbs=isch:1&ei=BIo3TNrFCofknQe84_2mAw&sa=N&start=0&ndsp=21

Особенно эта: http://www.lechaim.ru/ARHIV/131/34.files/image007.jpg

Пользуясь случаем, благодарю kommentarij за наводку на сайт Эпельзафта

написано 11-07-2010 19:00            

Я пересказываю материал из передачи Фредди Зорина по тель-авивскому радио. Наверно это есть в других источниках, это же не личные данные Ф.Зорина.
Вот, из википедии: "...В 1941 году в городе было больше 40000 евреев. Все они были убиты в период оккупации, в городе или в концлагере. В 1941 году было создано еврейское гетто, заключённые которого в 1943 году были отправлены в лагерь смерти Белжец или расстреляны во время неоднократных акций. 23 февраля 1943 года город был объявлен немецкими властями очищенным от евреев".
Есть и другие материалы, да цитировать больно.

написано 15-09-2010 07:30            

Давид Самойлов "Давай поедем в город..."
Читает Зиновий Гердт. http://www.youtube.com/watch?v=qK7jkuo85GE&feature=player_embedded

написано 09-10-2010 20:13            

quote:

---

Первый канал, 15 июля 2009 года. Участники программы: Виктор Ерофеев, Зоя Богуславская, Белла Ахмадулина, Борис Мессерер, Евгений Рейн, Марк Розовский, Михаил Веллер, Андрей Дементьев, Дмитрий Барщевский, Мария Арбатова, Ольга Будина, Тамара Сёмина, Александр Миндадзе

---

написано 09-10-2010 20:33            

Это воспоминания вдовы (гражданский брак) гениального математика Феликса Александровича Березина. Интересно само по себе. К Высоцкому непосредственного отношения не имеет. Разве что Елена Карпель родилась в 1938-ом, а Феликс (Алик) Березин трагически погиб в июле 1980-го.

Но есть и такое соприкосновение с Высоцким:

quote:

---

Как известно, необычайные встречи случаются в жизни. Мне суждено было узнать, что не менее странные совпадения бывают и в смерти.

Недели через две после похорон позвонила Светка:

– Что ты сидишь как в небытии. Нельзя же так. Жизнь продолжается.

– Ну, и как же продолжается жизнь?

– Да вот, Высоцкий умер, – сказала Светка, и сама смутилась от прозвучавшего неудачного каламбура.

На меня же напал безудержный истерический смех. И это известие, как контршок, вернуло меня к реальной жизни.

Через несколько месяцев, по делам, связанным с изданием «Введения в суперанализ», понадобилась выписка из наследственного дела Алика.

…В те времена считалось, что у советского человека не должно быть никакой частной (тогда говорили «личной») собственности. Поэтому единственным учреждением, занимавшимся наследственными делами граждан Москвы и Московской области, была Нотариальная контора N1, вернее, один из 4-х её отделов. Контора располагалась на Кировской в доме постройки начала ХХ века. Наследственный отдел занимал последний, четвёртый этаж. А если учесть, что потолки в этом здании были под 5 метров, то добраться туда при отсутствии лифта было, как подняться пешком, по меньшей мере, на 7-й этаж. И тут оказывалось, что на этом этаже, в отличие от остальных, нижерасположенных, темно от народу. На столицу и её предместья всё-таки набиралось достаточно людей, обладавших каким-то материальным или интеллектуальным достоянием, чтобы их наследники так заполонили просторные коридоры старого здания, что яблоку негде было упасть.

Мои посещения нотариуса протекали по следующей схеме. После работы, как правило с тяжёлыми продуктовыми авоськами, тащилась я на этот 4-й, а практически 7-8-й этаж и записывалась на приём. Затем на назначенный день брала отгул и часами просиживала в очереди, после чего принимавшая посетителей нотариус в две минуты под идиотским предлогом меня отфутболивала. В конце концов я устроила скандал. На пике нашей стычки нотариус схватила меня за плечо и приказала идти вместе с ней куда-то в глубь коридора, за табличку с надписью «Посторонним вход запрещён». Мы вошли в помещение размером примерно в 16 квадратных метров. Две трети его от пола до потолка занимала гора из сваленных в кучу папок, в каждой из которых находилось по индивидуальному наследственному делу. Мебель была представлена единственным венским стулом со сломанной спинкой.

– Вот, – сказала мне блюстительница права, – среди этих папок находится нужное вам дело. У нас нет архивариуса. Хотите – ищите сами.

Она ушла, а я принялась перебирать и перетаскивать папки. Так сгибалась и разгибалась часа четыре. В какой-то момент с горы свалилось одно из дел, я чуть на него не наступила! На папке было написано: «Владимир Семёнович Высоцкий». Бережно её подняла и положила на венский стул. В конце концов, нашла дело Алика. Тогда села на этот полусломанный стул, положила обе папки себе на колени и стала их тихонько покачивать, как убаюкивают детей. Я сидела и думала о них, таких разных. Один – народный поэт-певец огромной страны, другой – известный во всём мире учёный, оба евреи-полукровки, до последнего вздоха преданные своей Родине – России, страдавшие вместе с ней её бедами, и прожившие свои недолгие жизни под гнётом государственной власти, которая относилась к ним, как мачеха к неугодным ей пасынкам…

…А вокруг валялись другие папки, с другими судьбами, и передо мной было материализованное воплощение постулата «перед смертью все равны»…

Потом я встала, оставила Володю Высоцкого на стуле и пошла оформлять наследственные бумаги…

И была ещё одна несостоявшаяся встреча с Высоцким, когда захоранивала урну.

Согласно семейной традиции, Алика кремировали. У нас была могила на Востряковском кладбище. Но мне казалось, что будет правильным, если хотя бы после смерти Алик полежит один и отдохнёт от всех. Официально на Востряково новые захоронения были запрещены. Тут снова помог Университет. Всё тот же Паламодыч принёс мне соответствующую бумагу, отпечатанную на официальном бланке, с гербовыми печатями и за подписью ректора. После неизбежной беготни между кладбищенской администрацией и московскими властями разрешение было получено.

Я выбрала место для могилы на пересечении двух неглавных дорожек. Мне представлялось, оно больше всего подходит Алику – один, но не одинокий, там время от времени проходят люди, слышны их голоса, он как бы будет продолжать участвовать в жизни.

Ставить традиционное железное ограждение по периметру участка не хотелось – Алик и так всю жизнь был за решёткой, пусть хоть в смерти полежит на свободе. А сама могила мне виделась как реплика русской природы, которую Алик нежно любил, среди которой много бродил...

Всю площадь участка преобразовали в высокий, покрытый зелёным дёрном холм, сохранив как бы прорастающие из него берёзу и липу. В качестве надгробного камня хотелось положить простой необработанный валун, какие встречаются на среднерусских просторах. Но тут оказалось, что приобрести его чрезвычайно трудно. Кто-то сказал, что для могилы Владимира Высоцкого геологи притащили на себе из тайги метеорит. Марина Влади, жена Высоцкого, хотела его установить, но родители поэта воспротивились и предпочли нечто безумное, с гитарой и вздыбленными конями. «Попроси Марину уступить тебе метеорит», – посоветовали друзья. Вначале я загорелась, но потом подумала: «Метеорит этот уже пропитан любовью геологов к Высоцкому. Алик достоин своего, личного камня, пусть он и не будет вестником с неба». В конце концов договорилась с рабочими кладбища, и они нашли валун, какой искала. Его уложили на правой стороне холма, наискосок от деревьев.

---

написано 17-10-2010 20:03            

Аннотация

quote:

---

"Культура", 19 сентября 2010 года. Участвуют Вениамин Смехов, Алексей Петренко, Ольга Остроумова, Александр Филиппенко, Константин Райкин, Нина Дробышева, Никита Высоцкий, Валерий Белякович, Инна Чурикова, Дмитрий Харатьян, Игорь Иртеньев, Владимир Дашкевич, Юрий Норштейн, Юрий Рост, Эльдар Рязанов, Андрей Хржановский, Андрей Макаревич, матушка Ксения (игуменья коломенского Новоголутвина монастыря).

---

написано 22-10-2010 21:24            

— Мое мнение, отнюдь не профессиональное: истоки его болезни в жестоких стрессах, которые он пережил. В первый раз во время широко известной встречи Хрущева с интеллигенцией 8 марта 1963 года. Когда глава страны, прервав выступление молодого Вознесенского, после его слов: “…я не член партии” — обрушился на него: “Вон из Советского Союза, господин Вознесенский!”

Долгие месяцы Андрей выкарабкивался из нервного шока: рвота, неудержимая потеря веса.

…Спустя годы он гулял по переделкинскому полю часов в 6 утра. Всегда говорил: “Я пишу стихи ногами”. Стая диких собак повалила с ног. Лишь счастливый случай спас — на поле копался дачник, он прогнал собак. Последствия: 36 глубоких укусов, два месяца инъекций от бешенства.

А вскоре еще одно испытание — автомобильная авария. Такси, в котором Андрей возвращался домой, сплющило встречным грузовиком. Андрея с трудом извлекли из груды металла. Придя в сознание, он отказался от госпитализации, потребовал везти его к профессору Левону Бадаляну — нашему другу, тому самому, который реанимировал Высоцкого. “Зоя, — позвонил Бадалян мне сразу же, — все очень серьезно. Постельный режим не менее трех недель”. Не вылежал Андрей. Через неделю помчался в издательство.