Из дневника Леся Танюка - Конференции на Куличках

Тема закрыта

Тема закрыта

Расскажите об этой теме знакомому!

Конференции на Куличках

Владимир Высоцкий

Из дневника Леся Танюка

персональные настройки | регистрация | установки | faq | поиск

перейти к предыдущей теме | перейти к следующей теме

Автор	Тема: Из дневника Леся Танюка
Ткаченко Вадим Member	написано 30-08-2007 15:24 В начале лета этого года Марк Цыбульский предложил мне встретиться и переговорить с многогранной личностью Лесем Танюком (ниже я приведу краткую его биографию). Он живет в Киеве и к моему стыду я мало знал о нем до сих пор. Слышал, что есть такой деятель, но вот о его вкладе в искусство не ведал. Стыжусь! Марк где-то раздобыл информацию о встречах и совместной работе Танюка и Высоцкого. Меня это конечно тоже заинтересовало и встреча наша состоялась. Оказалось, что Танюк по мотивам пьесы Брехта собирался ставить пьесу в московском театре Пушкина. И к постановке этой пьесы он привлек Высоцкого, вначале как автора зонгов. Рассказ об этом событии я выслушал, как понимаете, с большим удовольствием. Это была совершенно новая страница в жизни и творчестве Владимира Семеновича. Но, оказалось, что нет смысла пересказывать разговор с Танюком. Лесь Степанович это событие (он не скрывал, что и в его жизни оно оказалось знаковым) давно отобразил в своих дневниках, которые он ведет с начала 60-х годов. Я имею возможность показать вам эти записи, которые касаются их совместного творческого искания. Для начала, краткая биография Леся Танюка: Леонид (Лесь) Степанович Танюк - режиссер, поэт, переводчик и политик. Родился 8.07.1938 в селе Жукин Киевской области в семье учителей. Во время войны прошел вместе с родителями немецкие концлагеря. После войны семье не разрешили вернуться в Киев, и Танюки селятся на Волыни. После войны он работал литейщиком на заводе Луцка, со временем был принят в актерскую группу Волынского областного музыкально-драматического театра. Закончил Киевский театральный институт (режиссерское отделение, 1963. Учился у режиссера и актера М.С.Крушельницкого). Ставил спектакли во Львове, Одессе, Харькове, Киеве. В 1960-63- президент Киевского клуба творческой молодежи; 1964-86- работал в театрах Москвы, где поставил более 50 спектаклей. 1986-88 главный режиссер киевского молодежного театра; с марта 1990-народный депутат Украины, глава Комиссии Верховной Рады Украины по вопросам культуры и культуры возрождения, по вопросам культуры и духовности. Заслуженный деятель искусств Украины (1995). Председатель Союза театральных деятелей Украины (с 1991), Всеукраинского общества "Мемориал" им. В. Стуса и Украинского национального комитета по подготовке международного суда над КПСС-КПУ, член Президиума Народного Руха (Движения) Украины. Выступает в прессе с 1953 года. Первая книга "Сповідь" (Исповедь) (1968). Продолжение следует... [Это сообщение изменил Ткаченко Вадим (изменение 30-08-2007).] IP: Logged
Danuta unregistered	написано 30-08-2007 15:36 Вадим, Марк, спасбо Вам, ожидаем продолжения дневников Танюка, тогда может найдутся ответы, которые появились после интервью Танюка. К стати, не можно войти в раздел интервью на сайте "Каталоги и статьи" может только с моего компьютера? IP: Logged
Ткаченко Вадим Member	написано 30-08-2007 16:57 25 июля Плохое лето, плохой июль, плохой день. Утром позвонили ребята из МХАТа: умер Высоцкий. Вокруг него было всегда столько сплетен и легенд, что я не поверил. Но – правда. Умер во сне, не просыпаясь: инфаркт. Где-то в половине четвертого ночи. Телефонный звонок застал меня именно тогда, когда я слушал его «Коней…» «И что-то кони мне попались привередливые… И дожить не успел…». Когда звучала эта его песня, я не раз примерял ее на себя. Она про каждого из нас. Правда, будто бы летим в пропасть, и этот обвал никто задержать не в силах. Смешно, не правда ли, смешно? А он шутил – недошутил-л… Недораспробовал вино И даже недопригубил-л-л… Его «недопригубил-л» отдавало луною – «убил… убил…». Вот и Высоцкого убили. Именно убили, потому что в этой смерти нет случайности. К этому шло. Власти охотились на него, как на того волка («Обложили меня, обложили, гонят весело на номера…»). Он давно стал для них мишенью. Беда, беда, горе и печаль. Вспоминаю нашу с ним Брехтовскую «Махагонию». Это могло бы стать событием. Слишком много на этом сходилось. Даже то, что относился он к этой идее как к чему-то заветному; мы пообещали, что раньше времени никому ничего… Сюжет мне понравился, исполнение выглядело примитивным. Гангстеры «из пролетариата» во главе со шлюхой берут скопом какой-то городишко и начинают творить там «державу». Пикантность в том, что они вывешивают над городком красный флаг. Вот вам и марксист Бертольд Брехт из темных лесов Шварцвальду. Идея состояла в том, чтобы озвучить Брехта. Зорин должен был взяться за прозаические диалоги, вариант перевода «по мотивам», то есть с собственными узорами в сюжете. К тому же он должен был выписать главную роль, это должно было стать острее Мекки-Ножа. Высоцкий пообещал сделать зонги к этой новой пьесе. Композитора я хотел пригласить позже, когда вырисуется материал (стиль, эпоха, замысел, лексика). С Леонидом Генриховичем мы не очень и начали. Когда я был у него в конце июня, несколькими словами про «Махагонию» обменялись, но Зорин разговора не поддержал, речь вели о его новой пьесе. А с Высоцким работали, он даже приносил несколько текстов. Но их, как он говорил, еще «треба робить» (это был не единственный его украинизм). Да, их нужно было делать, так как среди них было несколько песен, написанных для фильма (кажется, речь шля о балладах для «Бегства мистера Мак-Кинли»), - прекрасные, но совсем не для Брехта. Он согласился и скоро напевал что-то уже новое, специально для «Махагонии». Я найду, записывал. Несколько раз встречались в ВТО – буфете, когда его закрывали на перерыв. Или в фойе на пятом этаже. Работать было невозможно: каждый второй считал необходимым ухватить его за полы, рассказать анекдот или поделиться своим. Были и просто вытаращенные глаза. Кто-то у него что-то просил, и он растерянно выслушивал. Выловить Владимира по телефону было трудно. Я не имел на это ни времени, ни терпения, да и сама идея получила в Управлении культуры сопротивление: поддерживала нас разве что одна Смирнова, имевшая нюх на такие вещи. Честно говоря, существовал и один «частный момент». Высоцкий когда-то работал актером театра Пушкина и особой славы там не приобрел. Для театра он просто «босяк» да еще с опасным характером. Пришел он туда в 1960 году и почти ничего там не сыграл. Но сентимент к таировской сцене – имел. Между прочим, Абдулов рассказывал, что Владимир и Марина перекупили натуральную таировскую мебель, спасши ее от гибели. Высоцкий хотел бы сыграть в «Махагонии» сам. Значит, это мог бы стать авторский спектакль – он в главной роли, его песни, его идея (не исключено, - частично и его режиссура; хотя об этом мы не договаривались). Почти в это же время ему зарезали «Игру на двоих» (репетировал с Аллой Демидовой и сам ставил); поэтому категорически не хотел разглашения: «Пока по-настоящему не прорежется… Ты же понимаешь, может не выйти». Вот и не прорезалось. Не вышло. Не могу поверить, что оборвалась такая жизнь. Он сам себя сжигал, это правда. Но происходило это на фоне такой силы, такого духовного здоровья, что я – да разве только я? – считал его человеком для вечности. Он будто бы распланирован был прожить сотню лет, написать сотни песен, сыграть сто Гамлетов, полюбить пятерых Марин и настругать десяток внебрачных детей… Идиотизм – умирают лучшие, талантливейшие, самые правдивые. Не знаю, смогут ли когда люди будущего понять, ЧТО для нас был Высоцкий… Мы выползали из-подо льда и барахтались. Нас снова толкают под тот лед. Высоцкий был веселый, честный и мудрый морж, который плавал и в ледяной воде. До утра буду слушать его песни. IP: Logged
Ткаченко Вадим Member	написано 30-08-2007 17:03 26 июля Несколько штрихов, пока не стерлось из памяти. Первый разговор. Он – после моего монолога о пьесе: - Давай на ты. Ты какого года? - Тридцать восьмого. - Я думал, тебе меньше. (Ревниво) А какого месяца? - Я июльский… дождь. - (довольный) А я – январский… снег. Ты, стало быть, моложе, и должен подчиняться. Как надо произносить – Лесь или Лэсь? И без перехода: - А почему Сперантова называла тебя – Лэся? «Наша Лэся вам еще покажет!» Это после «Гусиного пера». - А ты «Перо» видел? - Отличная была работа. Я и «Сказки…»* видел. Нас тогда Любимов повел. После первого действия он ушел. - Почему? - Нет. Просто спешил. Пощупал, что к чему – и ушел. Разговоров тогда о твоих «Сказках» было на всю Москву, восходящая звезда: он и решил – это что-то любимовское. Змойро ему не понравился. Но сами актеры, идея, режиссура, музыка – блеск! Смотрел он – вместе с Евтушенко – «Еще не вечер»* в Театре Станиславского. Евтушенко тоже после первого действия ушел, и я воспринял это болезненно. Теперь выяснилось почему. Оказывается, Евтушенко очень ревнивый, успеха других не переносит. А тут меня вызывают на сцену уже после первого акта, цветы, поздравления… И ни одного слова о Евтушенко! А он же автор, четыре или пять зонгов!.. «Это вы его обидели, ему подавай все, - и немедленно, не отходя от стола…». Был он и на «Пурсоньяке»*, на первых спектаклях; знал, как его закрывали, помнил рецензию Зубкова («И все оказались в овраге…» - Любимов, Эфрос, Танюк – «обидно, конечно, зато – в хорошей компании!»). В «Пурсоньяке» ему очень не понравился Сатановский («Жирно играл», там по замыслу иного бы актера, типа Эдуардо де Филиппо, понимаешь? Буркова надо было не на отца, а на Пурсоньяка. Бурков – умница…»). Хвалил он Наташу Варлей, Светлану Ставцеву, музыку – и «свободу режиссерского хода». - Знаешь, считай, что тебе повезло, в таком театре объединить необъединяемое – подвиг. Они всегда играли в интеллектуальные игры. Какой там был актер – Урбанский! Женя. Ты его уже не застал? На одной встрече я увидел – удивленно, - что он пользуется очками. Одел их, когда никого не было. Потом, когда от лестницы послышались голоса, очки спрятал. Как мне кажется, это его почему-то обезоружило, он стал сразу таким же беззащитным, как все… Был я один раз на встрече с ним – в каком-то институте. Пел он тогда – божественно, «до упора». Запомнилось другое: дважды сбивался, забыл текст. Зал – дружно – дважды подсказывал. Это выглядело символично: Высоцкого знают на память… Может, я ошибаюсь, но он был обижен на Вознесенского и Евтушенко. Не говорил об этом, но чувствовалось, что между ними – тень. Я пояснил себе это по-своему: они в глубине души не считали его поэтом, он для них был актер, певец, исполнитель, автор песен – но не стихов… Можно как хочешь относиться к желанию Высоцкого вступить в Союз писателей. (Исключенный из университета Драч имеет идею-фикс: стать когда-нибудь академиком. Как Бажан. Как Рыльский. Как Тычина. Кому-нибудь это смешно, но я это понимаю. Вернулся же Олег Ефремов через 25 лет руководить МХАТом, как обещал, когда его оттуда выставили…). Это вопрос его „Я”. Но то, что мэтры-шестидесятники не захотели принять его в свой круг – паскудство. Речь ведь шла не о «льготах» или амбициях; ему необходимо было признание. За границей в нем оценили ПОЭТА, Иосиф Бродский (вопреки всему своему эгоцентризму!) – смог, а эти ребята – нет. Для них это было покушение на их троны. Прилюдно уверяли, что любят и уважают Владимира Высоцкого, но некоторые детали свидетельствовали, что это поверхностное уважение было, позерство. Возможно, одна Белла Ахмадулина из того круга понимала (не говорю уже о Юнне Мориц, но это другой круг), чувствовала, кто такой есть Высоцкий. Для меня показательной была реакция Вадима Перельмутера, который не раз снисходительно пояснял „проколы” Высоцкого; а эта его «приблатненность» заставила бы Гумилева или Ходасевича перевернуться в гробу. Лев Озеров, Давид Самойлов – чувствовали… Для Вадима же даже песня о «пророках в своем отечестве» - «текст», а не «стихи». Это целиком другой тип восприятия. Но Вадим и Есенина трактовал так. А считаю, Мандельштам почувствовал бы Высоцкого. Я из дела ушел, из такого хорошего дела! Ничего не унес, - отвалился, в чем мать родила… Не за тем, что приспичило мне, - просто время приспело: Из-за синей горы понагнало другие дела. Разве это не прекрасно: «из-за синей горы понагнало другие дела…»? А фраза о «других отечествах», где так же «не густо пророков», каждый раз переносит меня в Украину. А в низу говорят, - от добра ли, - не знаю: «Хорошо, что ушел, без него стало дело видней!» Паутину с угла образов я ногтями сдираю, Тороплюсь, потому что за домом седлают коней… Молю Бога, лишь бы Стус был счастливее. Наших ребят так же обложили охотники с винтовками, безголосые и без лиц… Сноски: В Центральном Детском Театре: И. Нусинов, С. Лунгин "Гусиное перо". Художник Б. Бланк, композитор А. Шнитке. В главных ролях - н. а. СССР В. Сперантова, н. а. РСФСР Г. Печников, н. а. РСФСР И. Воронов, премьера 17 июня 1965 "Сказки Пушкина" Инсценизация и постановка Леся Танюка. Композитор М. Осокин. Художник Эд. Змойро. Балетмейстер Н. Авалиани. В главных ролях - В. Сперантова, А. Елисеева, Т. Струкова, Г. Гзанова, Щукин, М. Андросов, С. Соколов, В. Заливин и др.. , премьера 21 октября 1966 В Московском Драматическом Театре имени К. С. Станиславского: * "Мсье де Пурсоньяк". Мюзикл Л. Танюка по мотивам Мольера. Композитор Вл. Махлянкин. Балетмейстер Ной Авалиани. Художник Св. Ставцева. Дирижер Е. Рохлин. В главных ролях - Л. Сатановский, Б. Романов, Г. Бурков, Е. Бережная, Н. Варлей, С. Скраубе, Г. Рыжкова, Т. Ухарова, Л. Савченко. Премьера - 16 декабря 1972 **** А. Кутерницкий "Еще не вечер" Драма в 2 частях с зонгами на стихи Евг. Евтушенко. Постановка Л. Танюка. Художник Т. Элиава. Композитор Ал. Махлянкин. В главных ролях - Ю. Гребенщиков, Р. Бякова, В. Салант, М. Менглет. Премьера - 1 декабря 1974 [Это сообщение изменил Ткаченко Вадим (изменение 30-08-2007).] IP: Logged
Ткаченко Вадим Member	написано 30-08-2007 17:47 27 июля Кажется, он любил коллекционировать зажигалки. Во всяком случае, я видел их у него – сразу две или три. Разные. Он объяснил, что во Франции – зажигалки одноразового использования. Я знал, что у него язва, что ему нельзя долго без еды. Но на сердце он ни разу при мне не жаловался. Лишь раз – Сева рассказывал, и то не мне: Высоцкий ехал в машине, и вдруг потерял сознание. Остановились – бледный, руки дрожат, пот. Отдохнули и поехали дальше. Как-то Абдулов пришел с рукой в гипсе. А играть должен Атамана – движение, пение. Выяснилось: попали с Высоцким в катастрофу. Легко отделались: у Владимира царапины, у Севы – рука и ключица, машину – вдребезги… Этой весной он был как загнанный конь. Гастроли в Польше, со сцены не сходил, концерты и встречи. Жаловался на переутомление, но сорвался и полетел на другой конец земного шара. Он таки правда ее любил, Марину! С другой сферы: рассказывали, его отец, военный (вроде полковник) так с ним ругался, что один раз даже написал на него донос – чуть ли не в КГБ. Если это так, семейная жизнь его была адом. С Мариной – это было неистовство, пожар, взрыв. Тут ему повезло, - что она другая, не советская, оттуда. Благодаря ей пришло к нему более полное чувство свободы. Не наше – на словах; их свобода. Может, кто когда напишет и о такой паре – Высоцкий и Леонид Енгибаров? Это мог бы сделать Георгий Бурков. Расшифрую с пленки еще несколько поэзий – и спать. Идет охота на волков… Впервые я услышал эту песню, когда меня «обложили» и увольняли из Детского театра. Шах-Азизов, партбюро, КГБ, комедия, которую разыгрывали вокруг меня, ЦК комсомола… Я был вице-президент творческого клуба СССР-Болгария (тоже одна из придумок того времени, не было никакого реального клуба), и Шах-Азизов, бывший бериевский «секретарь-машинистка», составлял планы моего увольнения – так, чтобы самому не испортить перед московской театральной общественностью своей репутации «либерала»… Это были времена погрома «подписантов», время исключения из партии Бори Шрагина, например…Нас обложили красными флажками со всех сторон. И его песня – это было неожиданно и хорошо. Особенно мне тогда нравилось – «остались ни с чем егеря…». Кони привередливые Вдоль обрыва, понад пропастью, по самому по краю… Я коней своих нагайкою стегаю, погоняю… Что-то воздуху мне мало… Ветер пью, туман глотаю – Чую – с гибельным восторгом – пропадаю, пропадаю! Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее! Вы тугую не слушайте плеть! Но что-то кони мне попались привередливые, И дожить не успел, мне допеть не успеть… Я – коней напою… Я – куплет допою… Хоть мгновенье еще постою на краю… Эта песня растревожила сразу же, - как «Из-за горы каменной», как «И забелели снега…» Но то совсем другое. Песня Высоцкого – своеродная, она – образец того, что проповедовал Высоцкий: между содержанием и формой должен быть конфликт, состязание, разногласие. Здесь это на уровне гениальности: бешенство ритма и мольба о замедлении, скорость – и боль... Безусловно, - шельмование Высоцкого – знак рабских времен; завтра его будут понимать лучше, чем вчера. Чем это могут себе позволить сегодня глухослепонемые советского разлива. Лев Адольфович (Озеров, - В.Т.) говорит, «чую с гибельным восторгом» Высоцкий взял у Бабеля. «И это прекрасно: эта строка у него засверкала. У Бабеля ее никто не заметил». - Но Вы же – заметили? - Я другое дело, мне положено, я Бабелем много занимался. Но посмотрите, как оно пришлось тут к месту! Трудно пояснить: слушаю Высоцкого, а перед глазами – образ совсем другой смерти. Смерти Николая Хвилевого. Гитара, «Сбились мы – что делать нам», выстрел в соседней комнате, который поставил точку на всей эпохе Возрождения… Ничего общего, а избавиться от навязчивой параллели не могу. Все чаще приходит мысль: а есть ли творцы, которых это время не убило? И наступят ли времена, благодатные для людей, живущих духом, а не бытом, да еще и рабским? Где будут хоронить Высоцкого? Москва гудит. Кремль притих. Лубянка навострила уши. Постоянно чувствуешь: «Зрак византийский государства остановился на тебе…». Когда-то эти строки читал в ЦДРИ Фазиль Искандер. Правда. Отныне будем слушать его только в записях, видеть – только в старых фильмах. Не будет песен новых, не будет новых Гамлетов и Свидригайловых, не будет Хлопуши и Галилея. Высоцкий свое отыграл. Разве не подлая штука – жизнь? IP: Logged
Ткаченко Вадим Member	написано 30-08-2007 17:53 29 июля Говорят, так много людей было только на похоронах Сталина. На улицу вышли почти все, кто мог ходить. Огромная Таганская площадь не могла вместить и трети желающих, они толклись на подступах к Таганке. Люди висели на балконах, выглядывали из окон, стояли на крышах, даже залезли на метро. Милиции было много, но она не могла дать себе отчет. Милиционерам трудно было даже проложить путь катафалку. Цветы летели со всех сторон, их кидали из окон, люди передавали букеты через головы. Большая подавленность, как будто умер кто-то очень близкий, абсолютно необходимый. Смерть Высоцкого всех объединила. В его смерти будто и они стали другого измерения. Но никто не надеялся, что таких будет так много. Были и зеваки. Около театра нетрезвый мужик захотел читать стихи Высоцкого: его притиснули к стене, и он протрезвел. Двое в другом месте спорили, кому достанется «мерседес» (?) и его «миллионы» («Он, бля, такие деньги загребал…»). К ним протиснулся угрюмый парень с бицепсами, знакомое лицо, - может, я видел его на сцене Таганки? – сказал несколько общепонятных слов – и те растворились в толпе. Но таких было очень мало. Около театра собирали деньги, подписной лист. На памятник? В последний путь Скоропостижно скончался артист Театра на Таганке Владимир Семенович Высоцкий. В траурном убранстве сегодня помещение театра. На сцене, на высоком постаменте, гроб с телом В.С.Высоцкого. Рядом – венки: от Министерства культуры РСФСР, Союза кинематографистов СССР, коллектива театра, от коллективов других столичных театров и учреждений культуры, от близких и друзей покойного. Состоялась гражданская панихида. В.С.Высоцкий похоронен на Ваганьковском кладбище. Редактор С.Д.Индурский Вечерняя Москва 28 июля 1980 года IP: Logged
Ткаченко Вадим Member	написано 30-08-2007 18:04 29 июля, продолжение Люди были разного возраста, больше – женщин и молодежи. Были и пожилые люди, кто-то пришел с колодками и в орденах, как на праздник. Его любили те, для кого он писал о войне: многим из них не верилось, что он сам не воевал – настолько было написано правдиво, пронзительно. Сердцем. Потому пришли с орденами, отдать последнюю дань уважения – как человеку из одного батальона. Если бы имели оружие, прозвучал бы и почетный салют. Были актеры, были поэты, были музыканты. Вспомнилось – из стихотворения Беллы, о другом Поэте: Знал и сказал, что будет знак, И век падет ему на плечи. Что может он? Он нищ и наг Пред чудом им свершенной речи. Ему – особенный почет, Двоякое злорадство неба: Певец, снабженный кляпом в рот, - И лакомка, лишенный хлеба. Мандельштам обожествлял сладкое. Для Высоцкого сладким хлебом была, конечно, сцена. СССР – эта «Верхняя Вольта с ракетами» - притих. Как будто и нет на свете никакого Политбюро или «конторы». Такое массовое прощание с Высоцким стало молчаливым вызовом тому самому СЛЕПОГЛУХОНЕМОМУ. Вызовом дисциплине, нашептыванию, страху. Если бы случилось что-то непредвиденное, люди бы проявили себя. Кто-то там на верху хорошо это понял. Сегодня нам еще трудно уразуметь, как такого рода событие отразится или уже отразилось на развитии того, что они именуют социализмом. Жизнь Высоцкого, смерть Высоцкого – не просто «морщинка на лице земли». Я убежден, Высоцкий сделал для истинной поступи намного больше, чем сотни философов. Которые пытались пояснить мир, - и одновременно боялись его изменить. Высоцкий показал, что, оказывается, можно жить иначе, можно не пресмыкаться, можно – и нужно! – быть самим собою! Дал совершенно новую, иную, не советскую модель личной жизни. Когда-нибудь об этом напишут. Даже о его недостатках. После Высоцкого не так просто верить в старый порядок. Он вроде с ним и не соперничал, - просто жил не по нему. На биохимическом уровне что-то у этих людей, безусловно, изменилось. Даже у фарсовых «Ваней» и «Зин» около «телика». Даже у них. В торжественной значимости одного выдающегося поэта почудилось мне – пусть бы это были мои домыслы – облегчение. Люди в общем ходят на похороны не только потому, что это приобщает их к вечности. Многих туда гонит резонанс самосохранения: другого хоронят, и это лишь подтверждает твою защищенность, приближенность к бессмертию. И я подумал: так было и после смерти Пастернака, и после смерти Ахматовой: средний поэт будто бы получал индульгенцию неподсудности. Это есть у Ахмадулиной: Впрочем, в этой утрате суда Есть свобода. И есть безмятежность: Перед кем пламенеть от стыда, Оскорбляя страниц белоснежность? Именно так: перед кем пламенеть? Визбор с Булатом, Ким с Высоцким, Галич с Матвеевой и те, кто идет теперь за ними; они очень много сделали самим фактом своего существования. Не объявляли они высокопарного «Иду на вы», не становились в героический строй; просто каждому из них было важно, чтоб его «плащ висел на гвозде». Тут есть что-то от сковородинства. Окуджава эмигрировал в 19-й век, Валерий Шевчук убежал в эпоху Украинского барокко, Фазиль загримировался под децибильного «чегемца», но все прекрасно понимали, о чем они пишут, говорят, поют. Барды как проявление свободы нации? Между прочим, «истиннорусского» барда еще нет, - в том смысли, в каком эту истинность видят «деревенщики». Нету. Хоть есть некоторые просветления (Тряпкин с его прекрасными интонациями), но есенинский дух возродить не в силах никто. Тогда, во времена Есенина, еще была иллюзия российства как мессианства. Коммунизм ее исчерпал, спародировал, превратил в нормальную имперскость… Только бы советское быдло не превратило Высоцкого на «закусь для чарки». Я уже видел, что вытворяли пьяные поклонники Есенина на его могиле. Это было отвратительно, - сплошная «расейщина», «бей жидов», «не пускай хохла в огород…». Спаси, Господи, нас от таких «патриотов». Верх уничтожает физически, низ – поклонением, обесцениванием правды. Не переношу забулдыжества российской культуры; тут ее позор и погибель. Она сама себя уничтожает, убивая в себе аристократизм и великодушие. «И угораздило ж его с таким талантом родиться на Руси!»… IP: Logged
Ткаченко Вадим Member	написано 30-08-2007 18:23 Суббота, 2 августа Началось. Слышал по радио какое-то интервью с «друзьями Высоцкого». Один из его таганских приятелей уже закинул покойному «необузданный характер». «Отчего с ним было не легко». И хотя далее он тонально выровнял, осадок у меня остался. Соседи наши, старушки – охают. Сочувствуют. Но с высоты собственной мудрости сожалеют, что он «сам себя довел. Нельзя так. Понятное дело – талант. Артист. Но разве так можно?». Думаю, так размышляют не только одни старушки, такой взгляд типичный. Как там у Феликса Кривина – про Картину? Картина оценивает живую природу: «Все это, конечно, хорошо – и фон, и перспектива. Но нужно же знать хоть какие-то рамки!». Воскресенье, 3 августа После полуночи сердце ворует Прямо из рук запрещенную тишь… Ночью чувствую себя как в детстве. Только устаю быстрее. Нашел и пробую слепить в целое кусочки записей за Высоцким, чтоб не забылось. По «Махагонии» (он произносил – «Мах! - агония!»). Мах – агония. Итак, какой спектакль мы хотели сделать у нас в Пушкинском? Начну с того, что Высоцкий зациклился на мотоцикле. Или потому, что любил Джека Николсона, а в прокате только прошел фильм «Ночные ездоки» (в прокате США - «Беспечный ездок, 1969 г., - В.Т), или потому, что эпоху заполнили рокеры, - не знаю. Я думаю, он и сам был не против, чтобы укротить своенравного коня – мотоцикл… Но это действительно была отличная идея, формально современная и по сути. Интересовало его место действия. - Слушай, а что если не голый пустырь и не свалка? – спросил он уже на первой или на второй встрече. – Эти целинные вагончики всем надоели. Даже если Боровский собьет их из настоящей вагонки. Так вот: что, если не помойная яма, а – старинный замок? Как в Мукачеве? Джипом – через подъемный мост, колесами – по витражам и картинам, иконам и рыцарям! А? Приехали – засрали! Ты Мукачевский замок видел? - Конечно. Но почему именно мукачевский? - Я туда пацаном ездил. К родичам. Отдыхали на Латорице. Красотища – не нарисуешь! Замок на горе, в небесах, выше – один Бог. И весь городишко – как Таллин! А пролетарий по этой красотище – ободранным джипом! Газ, грязь, бензин, автоматы, пивные банки и девки. А? А в финале – потоп. Всемирный. И все проваливается – «в туман, туман, туман…». Я не успел согласиться или запротестовать, как он, чтобы не показаться слишком «лиричным», срезал настроение – «шуточкой-прибауточкой»: Но погибнет ли Европа От вселенского потопа, - Или Азия раскосая опять ее спасет? «Азия» в этот раз был он, «скиф», глаза прищуренные, как у японца. Джип мне не понравился. У меня он вызвал ассоциацию с американцами: оккупированная зона, бравые негры в пилотках, конец войны. Высоцкий сразу же предложил другой вариант. Мотоцикл с коляской. На нем двое в Черных блестящих плащах и мафиозных брехтовских шляпах под касками; за ними – хмурые тени от других мотоциклистов. Двое снимают каски – «белокурые бестии», «истинные арийцы, характер нордический», красивые, как Штирлиц. Мы отказались и от этого – как от знака чисто немецкого фашизма. Так въезжали в города немцы, на мотоциклах с колясками. Так въехали в наш киевский двор немцы в 1941-м… От мотоцикла Высоцкий и не думал отказываться. У него уже, оказывается, был текст. («Так, прикидка», - сказал Владимир). На мотоцикле век зациклен. Несемся хором – в никуда. Начнем и кончим – на мотоцикле! По мотоциклам, господа! Долой скулеж! Все в воле Божьей. Держись в седле – и вожделей! Стальной рукой в перчатке кожаной Бери левей! И это уже был ключ для последующего. Тем не менее сначала появился еще один вариант, «промежуточный», от которого мы тоже отказались: хотя он был театральный и выразительный. Это был вариант «под Илью Рутберга». Скрежет метала и визг тормозов, которые обрываются вдруг. Тихо и зловеще на Чорную сцену выползает все тот же мотоцикл с коляской. На нем – пирамида тел. («Сколько их может там удержаться? Пять? А если с десяток? Попробуем»), - гора блестящих мышц, культурист на культуристе. Кожаные штаны, у некоторых такие же куртки – на голое тело. Парни. Между ними – двое девиц; не отличить от парней: тоже кожа, побрякушки, металлические заклепки и цепи. Что-то от Ульрики Майнгофф и ее банды. Пирамиду тел венчает нежное творение – а ля балет, в тунике. Венок из цветов на голове, длинные белые волосы, типичная Лореляй. Пирамида – движение, единое целое, монстр. Потом они разыгрывают ритуал почитания принцессы. Рокеры ей поклоняются, приветствуют. После чего – группой насилуют свою Белоснежку. А девчата в кожанках им сладострастно ассистируют… Со временем все выкристаллизовалось на модерновых мотоциклистах и на «ночных ездоках». На рокерах, врывающихся в город на модерновых мустангах: клаксоны, слепящих блеск фар, черная кожа, металлические побрякушки, цепи и дубинки. Я записывал за ним его «мотоцикловый» сленг, - для Зорина: - Кончай слепить! (то есть не ври, не задавайся). - Глуши мотор! (в смысле «ну ты и загнул!»). - Слушай, ты бы отключил зажигание. - Шоссе – как штык, вспарывающий брюхо ночи. - Парень – бетон! (похвала). - Дорога – как девка: сама под колеса ложится! - Пойдем на обгон. - На холостом ходу. - Дай ему по фаре. - Ну что ж, пеняй на себя: встретимся на зебре! (угроза смертью). - Стриженная девка косы не заплетет! (то есть так быстро, что она не успеет). - Асфальт! (наивысшая похвала). И еще некоторые, записанные неразборчиво. Была реплика об «умниках-философах», которые «учат нас жить». Сначала Высоцкий не возражал, чтобы в тексте фигурировал сам Брехт («Придурок Брехт, очкарик и дерьмо, - вздумал нами обывателя пугать!»). Потом пришли к согласию, что это делать не следует, - пишем же сами, от Брехта «остались лишь рожки да ножки», как в «Пурсоньяке»… Брехтовский сценарий действительно выглядел как халтура, от него ми должны были взять только скелет, саму идею. Диалоги, юмор – «аттическую соль», как говорил Высоцкий, должен был вложить в брехтовскую «сухомятку» Зорин. IP: Logged
Ткаченко Вадим Member	написано 30-08-2007 18:33 Персонажи должны были идти исключительно под кличками. Было двое близнецов-громил, Костолом и Остолоп, их иногда звали общим именем – костолопы. «Костолопы из Европы» (Высоцкий хотел записать для них куплеты). Да и вообще, Высоцкому почему-то очень нравилось слово «Европа», оно фигурировало часто. Псевлоним главного героя – «Левак». Сначала он хотел «Левша», но сразу же отказался от лесковского ассоциатива. Некоторые предложения были весьма нестандартными. - А твои (т.е. пушкинские актеры. – Л.Т.) могли бы побриться? Наголо? - Не знаю. Безруков – запросто. Найдем еще пару. - Нет! Все! Как один! Вся стая! Так возникла идея «коммунизма бритоголовых». Уклон «бери левей - вожделей» был особо опасным. Если Европа шатнется влево, как Франция или Италия, сталинизм непременно повторится. В наиболее ужасной «цивилизованной» пропорции. Кто тянул за языки Фейхтвангера, когда он писал «Москва 1937»? Кто принуждал саркастического циника Бернарда Шоу сочинять панегирики в честь социализма? Какой дьявол заставляет или заставлял Дюранти информировать через «Нью-Йорк Таймс» весь мир, что голод на Украине – придумка националистов и троцкистов? А тот самый мудровед Эдуард Эррио, которому – чуть ли не по его желанию? – показывали «потемкинские деревни»? Европа морально продала Сталину украинцев, литовцев, эстонцев, латышей, а потом – чехов, венгров… Да собственно, и российскую интеллигенцию – Европе выгодно было делать вид, что якобы Сталин – это прогресс. Для европейских левых это был способ выкачать деньги для себя, для своего собственного комфорта, свести счеты со своими правыми… В Европе всегда найдутся сторонники «жесткой руки», которые будут оправдывать репрессии и уничтожение целых народов «нуждами демократии», как эти наши мотоциклисты… Вокруг «мотоциклизма» крутилось в зонгах много: Лечу стремглав, шутя и балагуря, я: Сверкнул обгон – как нож из рукава. А за спиной – эпоха белокурая, Прижалась, ни жива и ни мертва. Спросил, а не тревожит ли его, что ритм очень знакомый? «Гремя огнем, сверкая блеском стали…» Он аж растаял: «Заметно? Я этого хотел!». Некоторые строфы были разного размера и разной ритмики; только в его исполнении они звучали целостно. У меня – никак не выходило: Очкарика ей жалко на обочине… Придурок, он грозить надумал нам-м! Мы встретились на зебре!.. Многоточие… И победили… По очкам! Это то, что было раньше «Придурок Брехт… и т.д.» Наполни бак! Жратвы навалом! Залейся пивом – и не тормози! Дави зевак! Лежать им, либералам, Под колесом истории, в грязи! Финалом зонга вроде должна была стать строфа – вот эта: И съехав с автобана на грунтовку, Глушу мотор – и перед стаей всей Швыряю в грязь эпоху как дешевку: - Кто первый за любовью? Вожделей! Я не понимал, и очень долго, почему он не хотел приглашать на эту работу Шнитке (я не о зонгах, это должен писать он, - инструментировал бы кто-то другой; но должна была быть симфоническая музыка, «тема старого замка» (старая культура?). Высоцкий настаивал на подборе из Прокофьева. Как-то у него это было связано – Мукачево и вдова Прокофьева, не вместе ли они там отдыхали, плюс Каверзневы. Относительно зонгов, то они должны были быть целиком иной фактуры. Иногда он не сдерживался, и начинал писать «под себя». Была, скажем, такая просто прекрасная строфа – Дразню над пропастью нечистого: - Поддай нам жару, Асмодей! А мне Судьба кричит неистово – - Бери левей! От нее пришлось отказаться. Потому что на первый план выходило пронзительное «я» самого Высоцкого. Появлялась та тоска, та ностальгия, которые сразу же делали «бритоголового» - бунтарем, человеком, которому действительно больно. Это вообще интересное было явление. Стоило Высоцкому вложить себя во что-то, как это «что-то» начинало искриться на высшем уровне и излучаться высокою жизнью. А для «Махагонии» этот его дар оказался губительным: «шарага» и «банда», о которой мы хотели рассказать, приобретала черты неприкрытой привлекательности. Я первый начал с ним этот разговор. Сначала он просто отмахнулся, не хотел задуматься, а потом признался, что этот подонок-мотоциклист ему лично не такой уж и отвратительный, как он того хотел… Не тут ли причина того, что этого дела мы не завершили? Высоцкий никогда не мог быть прокурором: он не судил, - переживал своих героев. А для переживания Брехт не годился, он – декоративный. Может в следующий раз вспомню еще что-то. Сегодня – не хочется. Выпью на ночь рюмку и помяну его. IP: Logged
Alik13 Member	написано 30-08-2007 18:41 Вадим, БОЛЬШОЕ спасибо! Очень ценные материалы!!! Можешь ли ты узнать: В дневнике: Может, кто когда напишет и о такой паре – Высоцкий и Леонид Енгибаров? Это мог бы сделать Георгий Бурков. Что знает Лесь о знакомстве Буркова и Высоцкого, этого, по моему, нигде не было. Было бы очень интересно!!! Спасибо еще раз.... IP: Logged
necrazyfan Member	написано 30-08-2007 21:45 Очень интересные записи! А какой это Безруков, могущий побрится наголо, упоминается? Виталий, папа Сергея? IP: Logged
svetliok unregistered	написано 30-08-2007 23:50 Ну, Вадим, даёшь! Неизвестные тексты ВВ получается. Да? IP: Logged
necrazyfan Member	написано 31-08-2007 01:28 Приведенные в дневниках тексты, как я понимаю, - те самые "наброски", упомянутые Танюком в интервью Марку Цыбульскому? P.S. А кто же всё-таки этот Безруков, кто скажет? :-) IP: Logged
Danuta unregistered	написано 31-08-2007 06:52 Такую книгу о Высоцком хотелось бы читать....замечательный материал. Показывает,что мог сделать Высоцкий в театре, хотя он сам думал о фильме, но это именно то, что стараются делать современные театральные режиссёры.Интересно - известная была Высоцкому идея Адама Ханушкевича, у которого на сцене героиня драмы Словацкого - Балладина- на мотоцикле появляется (1974 г.). [Это сообщение изменил Danuta (изменение 31-08-2007).] IP: Logged
Larisa Simakova Member	написано 02-09-2007 10:58 C ума сойти! Три дня не работал комп, а тут такое! Вадим, это у него все про ВВ? ТОлько после смерти ВВ писал? Тот самый Лесь Танюк, к которому на день рождения ушел Поюровский из Большого театра, где ВВ представил ему МВ. Вот, оказывается, он какой. Хорошо о всей этой союзписательской братии прошелся. А об Ахмадулиной действительно хорошо. Ну, просто замечательно! [Это сообщение изменил Larisa Simakova (изменение 02-09-2007).] IP: Logged
Danuta unregistered	написано 02-09-2007 11:26 Людмила Абрамова воспоминает, что сын ВВ, Аркадий, хотел работать с Лесьём Танюком на Киевской студии. Интересное тоже то,что Лесь Танюк хотел,вместе с ВВ ставить именно Брехта. Он теперь не согласен с некоторыми идеями Брехта:-/“Сначала – хлеб, мораль – потом” – так писал Бертольд Брехт в “Матушке Кураж”/-. Если так думать и так поступать – не будет ни хлеба, не морали. " http://www.kipiani.org/plain.cgi?307 IP: Logged
Artem F Member	написано 13-09-2007 02:17 Вадим, Марк, спасибо. Прочитал с большим удовольствием - это одни из немногих воспоминаний о ВВ, где автор не выпячивает себя, является цельной, мощной личностью и при этом понимает, кто был ВВ. IP: Logged

Все время ET (US)	перейти к предыдущей теме \| перейти к следующей теме
Только для администрации: Открыть тему \| В архив/переместить \| Удалить
	Перейти к:

Свяжитесь с нами | Чертовы Кулички

Powered by: Ultimate Bulletin Board, Version 5.40
© Infopop Corporation (formerly Madrona Park, Inc.), 1998 - 1999.